Анализ мифа. Появление философии на фоне мифа. Философское и мифологическое сознание Мифология и философия: сравнительный анализ

Т.Н.Панченко. Стросон и Витгенштейн. Анализ как выявление формальной структуры неформального языка и анализ как терапия *** Людвиг Витгенштейн и Питер Стросон некоторым образом определяют границы философии анализа, ее начало и конец. Один из них принадлежит к

I. Метафизика и религия. Происхождение великих мифов - Что есть истина? Понтий Пилат Иисусу Христу (Ин 18:38) Религия - это собирательное и не особенно строгое понятие. Для европейцев, и в частности русских, характерно отождествлять понятие религии с иудаизмом,

Объективированное мировоззрение – это система взглядов, содержание которой не зависит от сознания конкретного человека, но существуют исключительно через это сознание. К объективированному мировоззрению относятся: мифология, религия и философия. Так как эти формы мировоззрения являются отражением коллективного опыта человечества, то есть в их содержание внесли вклад целые поколения людей. Мифология, религия (в её развитых формах) и философия возникали последовательно во времени. Мифология появилась первой, в самой глубокой древности – уже у первобытных людей начали формироваться примитивные мифы. Затем, в недрах мифологии, начали возникать религиозные воззрения. Но религия в развитой форме является самостоятельной формой мировоззрения. Философия возникла последней по времени и стала самой зрелой, высшей формой мировоззрения, так как она строго логична и рациональна.

Мифология (от греческих слов mythos – «сказание» и logos – «знание») – это двоякое явление: как один из исторически первых вариантов осмысления мира древними обществами (рассказы о богах и героях) и как форма объективированного мировоззрения современного человека. Мифология характеризуется тем, что в ней человек и мир фактически тождественны, неразличимы (синкретизм ). Синкретизм – это понятие, которое буквально означает «нерасчленённость». В мифологии синкретизм проявляется в объяснении мира через перенос человеческих качеств на него (антропоморфизм ) и в отсутствии четкого деления на естественное и сверхъестественное. Антропоморфизм – это приписывание явлениям природы (стихиям, растениям, животным) человеческих качеств, таких как: разум, речь и т.д. Сравнительное изучение мифов разных народов показало, что, во-первых, похожие по содержанию мифы существуют у всех этносов, в разных частях мира и, во-вторых, миф был единственной универсальной формой сознания древних людей. Он отражал мироощущение, мировосприятие и миропонимание той эпохи, в которую создавался.

Почему же восприятие мира древним человеком приняло такую странную форму, как мифология? Дело в том, что мышление первобытного человека, еще четко не отделилось от эмоциональной сферы . Следствием этого стало наивное «очеловечивание» окружающей среды. Люди «переносили» на природные объекты свои личные свойства, приписывали им жизнь, человеческие чувства и эмоции. В мифе невозможно отделить натуральное от символического, реальное от фантастического, существующее от вымыленного, духовное от телесного, человеческое от нечеловеческого, зло от добра и т.д. Кроме того, миф для древних людей был не мнением или рассказом, а самой реальностью . В этом проявляется жизненность мифа. Долгое время в содержании мифов люди не сомневались, так как мифы считались «знанием богов». Поэтому мифология не стимулировала развитие мышления людей, глубокое познание мира. Так как развитие человеческого мышления всегда основано на сомнении в чём-либо, на попытке ещё лучше, глубже, по-другому познать какое-либо явление мира.

Миф нельзя рассматривать как первоначальную форму науки, философии или религии – это особый вид мироощущения, специфическое конкретно-чувственное, образное, единое и неразделяемое представление о явлениях природы и общественной жизни. Мифотворчество возникает не из любознательности, а из жизненной потребности преодолеть господствующие над человеком силы природы и связанные с этим переживания (чувства зависимости, подчиненности, страха). Поэтому миф – это, прежде всего, санкционирование определенного поведения, оправдание каких-либо «священных» установлений, множество традиционных церемоний. Миф являлся надежным опытом, передаваемым из поколения в поколение, был объектом поклонения и образцом для воспроизведения.

В мифотворчестве самых древних людей мы сталкиваемся не с рациональным, строго логическим объяснением мира, а с эмоциональным переживанием их собственных действий в этом мире. Первобытный человек привносит свои переживания, эмоции и намерения на объекты природы, в результате чего последние становятся живыми, чувствующими и деятельными существами. Создавая мифический образ естественного мира, древний человек тем самым облегчал себе его понимание, преодолевал страх перед неизвестными, чуждыми, непредсказуемыми явлениями, учился находить взаимосвязь между ними и собой. И он с успехом достигал этого, не заботясь о логической и эмпирической достоверности своих умозаключений , но проводя аналогию с той личной жизнью, которую ощущал в себе самом, преувеличивая те стороны событий, которые вызывали наиболее сильные эмоции и переживания. Эти особенности древнего мифа во многом являются результатом неразвитости сознания первобытного человека. Оно было непосредственно включено в предметную деятельность, не было способно в полной мере различать слово и вещь, предмет и знак, причину и следствие. Человек этого периода безразличен к временным отношениям и противоречиям, а его рациональные познавательные способности неотделимы от эмоциональных переживаний. Поэтому в мифологической картине мира полно фантастического, чудесного, волшебного.

Древние люди, не видя и не осознавая различия между явлениями природы и живыми существами , отождествляли их, оживляя и одушевляя все вокруг. Для дикаря весь мир был наполнен личными душами, то парящими в воздухе, то обитающими в деревьях, скалах и водопадах и передающими этим материальным вещам свои личные свойства. Подобные представления об одушевлении всего мира имеются и в ранних понятиях ребенка. Первое, что доступно детскому пониманию, – это существа человеческие (родители и родственники). Поэтому, первым объяснением всего происходящего вокруг является такое, как будто стулья, палки, куклы приводятся в движение той же личной волей, что управляет действиями людей и животных. Даже у взрослых людей в минуту жестокой боли или какого-либо разочарования появляется желание ударить или укусить неживой предмет. Для древних людей стремление отомстить или умилостивить, задобрить неодушевленный предмет проявлялось не только в виде импульсивной привычки, но и в формально установленных законах и правилах, сохранявших свою жизнеспособность в течение многих тысячелетий. Например, в Древней Греции происходили целые судебные процессы над неодушевленными предметами: камнем, топором, куском дерева и т.д. В том случае, если они подвергались осуждению, то выбрасывались за пределы города (изгнание из города было очень серьёзным видом наказания в древних цивилизациях).

Мифологическое мышление еще не могло обеспечивать логико-понятийное освоение объективных связей и отношений мира. Но, в то же время, миф есть и некоторое особое объяснение мира. Его особенность определяется, прежде всего, своеобразными трактовками причинности, пространства и времени . Объяснить какое-либо событие с точки зрения мифологии – это значит рассказать о том, как оно произошло, как оно было сделано, сотворено в прошлом. В мифе существует также свое, особое мифологическое время и мифологическое пространство. Мифологическое время – это некое далекое прошлое, которое качественно отличается в лучшую сторону от настоящего, от современности. Вместе с тем мифологическое прошлое – это некая модель, образец современных событий . В мифе все современные события происходят по аналогии с событиями далекого мифологического времени. И только из этой аналогии могут быть объяснены. Мифологическое время легко переходит в мифологическое пространство и наоборот. Мифологическое пространство – это пространство родовой жизни, часть мира, в которой появился и функционирует данный род со своим определенным тотемом, т.е. родоначальником, в качестве которого выступает некая сущность – животное, растение или даже неживой предмет. Время жизни рода и его тотем определяют мифологическое пространство рода. В этом пространстве можно легко перейти из прошлого в настоящее и, наоборот, – из настоящего в прошлое. Силы, породившие данный род, не исчезли, они продолжают существовать. И человек верит, что может легко перейти из пространства окружающих его физических вещей в пространство тех тотемных сил, которые сотворили в прошлом самого человека, его род, общину (в частности, от смерти к жизни и от жизни к смерти и т.п.).

Большое распространение в первобытных мифах имел также образ мирового дерева . Вселенная представлялась как громадное космическое мировое дерево. В таком дереве четко выявлялись три составные части, каждой из которых соответствовала своя самостоятельная часть мира. В качестве таких частей выступали: верхушка (где живут духи и боги), ствол (скрепляющий огромную махину космоса) и корень (уходящий в землю, на которой живут люди). По такому чудесному дереву можно проникнуть в иные миры Вселенной. Дерево – это путь, по которому боги могут спускаться на землю и возвращаться в божественный мир, на верхушку дерева. Образ мирового дерева не только выражал понимание древними людьми структурной организации Вселенной , но и воплощал идею плодородия (животворные водные ключи, плодородная земля, плоды, цветы и другие атрибуты плодородия). Образ мирового дерева был присущ, в частности, славянскому фольклору (сказкам, суевериям, преданиям, легендам).

Первобытная мифология развивалась в направлении развертывания, усложнения мифологических сюжетов, обогащения набора исходных образов, более явного выявления логических связей, переходов, а также постепенной замены образов животных и мирового дерева образами людей. Как уже было сказано выше, одной из сторон исторического развития мифа был процесс антропоморфизации , то есть на смену Вселенной в образе животного или мирового дерева постепенно приходит Вселенная в образе человека . Мироздание в целом приобретает человеческий облик. Все больше появляется мифов о гигантском космическом первочеловеке, из частей которого и был создан видимый мир. Так, в «Ведах» (священных книгах Древней Индии) есть рассказ о Пуруше (первочеловеке) из частей которого появился мир и все его части. В поздней мифологии понимание мира усложняется. Постепенно люди приходят к пониманию мира как о закономерно организованной природе . Такое представление об устройстве мира явилось важной предпосылкой становления в дальнейшем естественнонаучного познания. Вот, например, как изображали в своей мифологии происхождение и развитие Космоса (мира в целом) древние греки: «Вначале существовал лишь вечный, безграничный, темный Хаос, заключавший источник жизни мира. Все возникло из безграничного Хаоса – весь мир и бессмертные боги. Из Хаоса произошла и богиня Земли (Гея). Широко раскинулась она, могучая, давшая жизнь всему, что живет и растет на ней. Далеко же под Землей, в ее глубине родился мрачный Тартар – ужасная бездна, полная вечной тьмы. Из Хаоса, источника жизни, родилась и могучая сила, все оживляющая Любовь – Эрос. Так начал создаваться мир. Безграничный Хаос породил еще и вечный Мрак (Эреб) и темную Ночь (Нюкту). А от Ночи и Мрака произошли вечный Свет (Эфир) и радостный светлый День (Гемера). Свет разлился по миру, и стали сменять друг друга ночь и день. Могучая благодатная Земля породила беспредельное голубое Небо (Уран), и раскинулось Небо над Землей. Гордо поднялись к нему высокие горы, рожденные Землей, и широко разилось вечно шумящее море. Уран (Небо) взял в жены благодатную Землю. От их брака произошли: в первом поколении – Океан и Фетида (богиня всех рек); во втором поколении – Солнце (Гелиос), Луна (Селена), Заря (Аврора), звезды, которые горят на небе и все ветры».

В первобытной культуре имело место единство мифа и обряда . Мифологический образ мыслей предполагал мифологический образ действий, что выражалось в танцах, жестах, ритуалах. Именно в этих действиях находило свое непосредственное выражение чувство единства с силами природы и стремление овладеть ими . Это слияние с природой, покорение ее в мифологическом воображении и обрядовом действии вселяло уверенность, укрепляло волю, сплачивало первобытный коллектив, активизировало его деятельность, заставляя верить в осуществимость всего желаемого. Мифотворчество представляет собой в полном смысле слова коллективный труд. Мифы древности утверждали принятую в данном обществе систему ценностей, поддерживали определенные нормы поведения . Они являлись выражением коллективной всеобщности и целостности, были направлены на внушение чувства единства между членами коллектива и чувства сопричастности с мировым целым . Господство мифологического мировоззрения предполагает растворение индивида в коллективе, его обезличенность. В мифе коллективные представления, чувства и переживания преобладают над индивидуальными, господствуют над ними. Миф способствовал организации коллектива , содействовал сохранению его социальной и социально-психологической монолитности. Он воспринимался как священное слово, возвещенное оракулом, а значит имеющее силу доказательства, предписания, закона . Миф всегда был предметом веры, а не критики. К его образам, истинам, ценностям, нравоучениям относились как к реальности высшей формы. Эта черта мифотворчества значительно сближает мифологию с религией и наоборот противопоставляет ее науке.

Наука всегда претендовала на полную свою противоположность мифу. Уже предпосылки науки в древности не являются прямым порождением мифологии, но всегда сопровождаются ею . Во-первых, и наука, и мифология пытаются ответить на одни и те же вопросы: «Как?», «Почему?», «Откуда?». Во-вторых, мифология, являясь первой формой духовного освоения мира, накапливала первоначальный материал для последующих научных обобщений и открытий. В-третьих, древняя наука рождается в форме мифа, о чем убедительно свидетельствуют древнегреческие трактаты. Но она уже с самого начала отличается от традиционной мифологии, знакомой нам по литературным источникам. В науке всегда присутствует стремление к логическому обоснованию и к фактологическому подтверждению выдвигаемых истин . Наука строит абстрактные умозрительные конструкции, в которых нет места эмоциям . В мифе чувства преобладают над интеллектом, эмоции – над мыслью, волевые импульсы – над сознанием. Рассудочные моменты, характерные для познания, сопутствуют мифу, но не составляют его сущности. Миф проще для восприятия, он наивнее и непосредственнее науки, он насыщен эмоциями и реальными жизненными переживаниями. Он не претендует на логическую и опытную достоверность. И хотя в целом рационально-логическое (научное) мышление составляет противоположность мифологическому мировоззрению, тем не менее, оно не лишено элементов образного, в том числе, мифологического мышления.

Наука при всем своем стремлении к объективности, обоснованности, независимости от личностного пристрастия, никогда не может полностью очиститься от субъективности . Творческий научный поиск результативен именно тогда, когда он в полной мере вбирает в себя всю палитру эмоциональных переживаний ученого, его надежды, ожидания, страх, отчаянье, веру в неоспоримость используемых аргументов. Даже современная наука может служить основой для мифотворчества. Ученый зачастую творит миф по всем традиционным правилам, выдавая желаемые результаты за действительные, либо преувеличивая значимость и расширяя границы применимости своих открытий, или просто связывая перспективы научного развития только с одним из возможных вариантов, заранее объявляя все прочие заблуждением. Ярким примером такого околонаучного мифотворчества была биология Т.Д. Лысенко, абсолютизирующая мичуринское учение о роли среды и селекционного отбора в изменении видов растений и объявляющая генетические исследования лженаучными. Такого рода мифы – результат чисто личной заинтересованности, не всегда осознанной, но всегда присутствующей в научном поиске. Науку делают люди, одержимые желанием найти философский камень, создать вечный двигатель, установить в обществе всеобщую справедливость или найти загадочную Атлантиду.

В силу этого научное знание никогда не сможет полностью вытеснить исключительно личностную форму своего выражения – миф. Со временем эта мифическая сторона научных построений рассматривается как заблуждение и преодолевается новой научной теорией. Так, механика Ньютона построена на гипотезе однородного и бесконечного пространства. Евклидова геометрия – на аксиомах, которые являются очевидными в нашем земном пространстве. Сами по себе эти научные теории не содержат ничего мифологического, фантастического и чудесного. Научные построения исключают миф, но идея приложения и распространения научных выводов может быть мифологична. Убеждение в том, что никаких других пространств, кроме пространства Евклидовой геометрии не существует, или, что законы механики применимы к общественной жизни и могут объяснить устройство человеческой души (механистический материализм XVII века) – это уже мифы. В этом же смысле мифологичны и современная идея бесконечного прогресса в обществе, когда её связывают исключительно с научно-техническими достижениями; или идея всеобщего равенства и справедливости в социуме, основанная на достижении абсолютного равенства разнообразных человеческих запросов, потребностей, интересов.

В современном мифотворчестве, также как и в древности, переплетаются и отождествляются два плана жизни человека: один – реальный, повседневный, практический – внешне-исторический план; второй – план внутренних замыслов, целей, ожиданий, надежд, преднамеренностей. Каждый заинтересован, чтобы этот внутренний план не был пустой фантазией, а воплотился в реальную жизнь. Но когда происходит процесс осмысления внешних условий реализации задуманного, то в силу вступает целый ряд мыслительных способностей: понимать и объяснять, проводя аналогии, строя ассоциации, создавая метафоры, высказывая догадки и предположения о реальном ходе вещей, который далеко не всегда столь уж очевиден. Страстное желание воплотить в реальность все замыслы, страх, что это может не осуществиться, нередко приводит к тому, что чисто мыслительные ассоциации принимаются за действительную связь вещей. Человек бескорыстно начинает верить в предсказанный им самим ход событий, в обязательность предугаданного им результата. Он отождествляет два плана своей жизни, наделяя внешний чертами и свойствами, выведенными исключительно в сфере мыслительных ассоциаций, под влиянием чисто личной заинтересованности. В этих условиях и возникает миф, который содержит в себе черты реального мира, с идеальными свойствами и отношениями, которые воспринимаются человеком как действительно существующие.

Таким образом, наиболее общими чертами мифологии выступают:

Мир рассматривается как нерасчлененное целое, где главным элементом выступает не человек, а закономерность мира как необходимость. Отсюда мир четко структурирован, а в отношении человека прописан порядок и нормы поведения.

Главной характеристикой мира выступает время, где прошлое доминирует над настоящим и будущим.

Мир представлен в эмоционально-образной форме, воля мира является главной закономерностью, определяющей все.

Человек всегда ограничен волей мира, рода, а его проявление свободы специфично отсутствием ответственности. В мифе фактически отсутствует мораль.

Религия (от латинского слова religare – «связывать») – учение о связи человека с богом. Является вторым (после мифологии) типом объективированного мировоззрения и представляет собой особую форму осознания мира, обусловленную верой в сверхъестественное (богов, духов), включающую в себя свод моральных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации (церковь, религиозную общину). Это – более зрелая форма мировоззрения, чем мифология. В ней устройство мира постигается не мифическими, а другими способами : а) в религиозном сознании уже четко разделяются субъект и объект , следовательно, преодолевается характерная для мифа неразделимость человека и природы; б) мир раздваивается на духовный и телесный, земной и небесный, естественный и сверхъестественный, к тому же земной начинает рассматриваться как следствие надприродного (божественного), так как порожден им; в) сверхъестественный (божественный) мир недоступен органам чувств, а потому в объекты этого мира надо просто верить; г) особенностью религиозного мировоззрения является также его практичность , поскольку вера без дел мертва; д) если для мифа главным является обоснование связи индивида с родом, то для религии главным является достижение единства человека с богом как воплощением святости и абсолютной ценностью.

Религия является достаточно самостоятельным явлением в сфере человеческой культуры. У неё есть следующие функции : 1) мировоззренческая функция религии реализуется благодаря наличию в ней определенного типа взглядов на человека, общество, природу; религия включает миропонимание (объяснение мира в целом и отдельных явлений и процессов в нем), миросозерцание (отражение мира в ощущении и восприятии), мирочувствование (эмоциональное принятие или отвержение), мироотношение (оценку); 2) регулятивная функция – религия выполняет наряду с другими формами сознания и деятельности человека и общества, такими как мораль и право; эта функция заключается в создании и обосновании норм общественного поведения, которые регулируют поведение человека во всех, даже в самых интимных отношениях, таких как питание и сексуальная сфера; 3) компенсаторная (утешительная) функция религии проявляется в том, что религия дает верующему человеку облегчение в страданиях (например, утверждается, что души умерших людей продолжают своё существование и это даёт надежу на встречу с ними в будущем), показывает выход из трудных, кажущихся безвыходными ситуаций; 4) коммуникативная функция проявляется в том, что люди вступают в отношения между собой, общаются по поводу совершения религиозных обрядов; религия объединяет людей одной конфессии; 5) воспитательная функция заключается в том, что религия способствует социализации индивида, прививая определенные правила и навыки поведения в обществе, формируя систему ценностей, включающую и общечеловеческие.

С момента своего возникновения религия, до определённого момента, развивалась. Самые древние религии называются архаичными . Они примитивны и основаны на обожествлении природных сил (воды, земли, ветра) и на попытках воздействовать на эти явления (умилостивить их). Они основаны на верованиях и мифах, составляющих основу мифологии. Архаичные верования выступают ранней формой современной религиозной веры. Потому они и называются верованиями, а не верой. Верование – это убежденность, эмоциональная приверженность какой-либо идее, реальной или иллюзорной. Архаичные религии политеистические (вера во множество богов) . Им присущи: анимизм, культ предков, магия, теротеизм, тотемизм, фетишизм, шаманизм . Например, теротеизм (поклонение животным) был развит в Древнем Египте. Египетские храмы были посвящены самым различным животным: кошке, обезьяне, быку, козлу, барану, крокодилу, шакалу. Вместо алтарей и статуй божеств в них стояли массивные, украшенные барельефами животных клетки-капеллы из гранита, в которых за дорогими решетками находились божественные животные. Перед этими клетками совершались обряды, читались молитвы, приносились жертвы, и боги-животные отвечали жестами на молитвы их приверженцев. Затем появились народностно-национальные религии – это религии отдельных народов, племён, этносов (например, синтоизм – религия японцев, иудаизм – религия евреев, индуизм – религия индусов). Их цель – сплотить народ, задать единые правила поведения, отделить «свой» народ от «чужого».

С точки зрения философии можно условно выделить группы таких религий на основании содержания принципа, согласно которому строится объяснение мира. Например, существуют религии, для которых главным является единство мира и человека. В них господствует тотемизм. Наиболее нагляден в этом плане индуизм . Индуисты верят в существование двух групп сверхъестественных существ: богов и демонов . Демоны делятся на три вида: асуры («небоги»), ракшасы («те, кого сторонятся»), пишачи (перевод неизвестен). Асуры – противники богов, а ракшасы и пишачи – противники людей. Ракшасы вредят людям всеми возможными способами, а пишачи – главным образом через болезни, которые они насылают на людей. Функции демонов: творить зло, быть противниками и богов, и людей. Но среди демонов встречаются и такие, которые совершают отдельные добрые поступки. Демонов много: их количество исчисляется миллионами. Демоны имеют плоть и пол. В обычном виде они выглядят уродливо, но для осуществления своих коварных планов могут приобретать облик мужчин и женщин. Демоны смертны: их тела погибают в сражениях с богами и людьми, а их души – вместе с гибелью Вселенной. Иногда люди воспринимают демонов органами чувств, иногда не воспринимают. Демоны делятся на старших и младших. Главного демона зовут Бали. Он вместе со многими другими демонами живёт в подземном царстве. Боги – это верховные сверхъестественные существа, управляющие миром. Как и в любой другой политеистической религии, каждый из богов имеет свои специфические функции. Одни боги выглядят как обычные люди, но, как правило, огромного роста, другие – в основном как люди, но с какими-то особенностями в строении организма (четыре руки, три глаза и др.), третьи – как животные (например, как обезьяны), четвёртые – как полулюди-полуживотные (например, царь птиц Гаруда изображается с головой и крыльями орла и с туловищем человека). Один из богов (Брахман) вообще не имеет видимого тела. Боги требуют поклонения, которое обозначается словом «пуджа». Богам поклоняются в храмах и дома, перед семейным алтарём. Пуджа включает в себя пробуждение богов утром музыкальными звуками перед их изображениями (например, звоном колокольчиков), приношение изображениям богов цветов, воды и продуктов, молитвы. Чтобы вписываться в мир Богов, Демонов и Природы, человек должен подчиняться множеству ритуальных норм. Поэтому в индуизме, например, очень важны традиции праздников. Праздники-богослужения составляют важную часть жизни любого индуиста. Они проводятся в честь богини богатства Лакшми, богини знаний Сарасвати, бога воинской доблести Картикейи, слоноголового Ганеши и множества других богов. Целый ряд праздников посвящен событиям религиозной истории, ремеслам, упрочению родственных уз, ритуалам жизненного цикла, сельскохозяйственным работам, астрономическим событиям и т.п. Ежегодно в Индии отмечаются сотни религиозных праздников. Самые значительные из них – холи, дивали, дасера, нагапанчами и др. Холи – новогодний, самый красочный праздник, отмечаемый в полнолуние месяца пхальгуна (февраль-март). Центральным моментом праздника является сожжение огромного чучела или украшенного дерева. Иногда качают на качелях статуи богов, прыгают через огонь, ходят по углям, устраивают игровые битвы между мужчинами и женщинами. И молодые и старые люди посыпают друг друга цветным порошком и поливают краской из ведер, бутылок и даже велосипедных насосов. В эти дни особо почитается бог любви Кама, а также Кришна, любивший играть с пастушками-гопи. Но чаще праздник связывается с мифом и именем демоницы Холики, противницы солнечного бога; её чучело и сжигается во время праздника. Дивали (от дипавали – ряд светильников) – праздник, связанный с осенним равноденствием и сбором урожая, а также с окончанием сезона дождей. Его отмечают в новолуние месяца карттика (октябрь-ноябрь). Главное отличие праздника, давшее ему название – использование огней, плошек с фитилями, фонариков, гирлянд, лампочек и т.п. светильников. Каждый дом, каждая улица и город озаряются огнями. Сейчас устраиваются фейерверки, взлетают ракеты, взрываются хлопушки. Все это делается для того, чтобы распугать злых духов. Считается, что в эти дни духи предков посещают свои дома. В большинстве областей этот праздник посвящен богине счастья Лакшми, благосклонности которой старается добиться каждый. Дасера – праздник, отмечаемый почти во всей Индии, примерно соответствующий осеннему равноденствию. Его празднуют в первые 10 дней светлой половины месяца ашвина (начало октября). Особенно священной считается 10-я ночь, давшая название празднику. Дасера примерно совпадает с окончанием сезона дождей, когда, по поверьям, боги пробуждаются от сна и возобновляют борьбу с демонами, а люди возобновляют прерванную сельскохозяйственную деятельность и потому особыми ритуалами почитают всевозможные орудия труда и оружие. В большинстве областей дасера посвящена богине Дурге: в честь неё совершаются кровавые жертвоприношения животных. В некоторых областях северной Индии почитают и Раму, одно из воплощений бога Вишну: он воспринимается как идеальный правитель, а время его правления – как «золотой век». В честь него устраивают драматические представления на темы «Рамаяны» (произведение древнеиндийского эпоса), называемые «рамлила». Они завершаются сожжением огромных чучел демона Раваны и его братьев. В восточной Индии этот праздник посвящен нисхождению Ганги на землю.

В народностных религиях существуют культы, где главным «божественным» элементом выступает человеческая нормативность, то есть регулирование отношений между людьми и между людьми и богами. Такова древняя религия евреев – иудаизм . Согласно главной идее этого учения, верующие должны почитать пророков. Пророки – это люди, которым Бог дал задание и возможности возвещать людям истину. А истина, которую они возвещали, имела две основные части: истина о правильной религии (как надо верить в Бога) и истина о правильной жизни (как надо жить). В истине о правильной религии особо важным элементом (частью от части) был рассказ о том, что ждёт людей в будущем. В Танахе (священная книга иудаизма, включающая, в частности, Тору) упоминаются 78 пророков и 7 пророчиц. Почитание пророков в иудаизме выражается в форме уважительного разговора о них в проповедях и в быту. Среди всех пророков выделяются два великих: Илья и Моисей. Этих пророков почитают также в форме особых ритуальных действий во время религиозного праздника Песах. Богословы считают, что Илья жил в IX веке до н.э. Как пророк он возвещал истину и совершил ряд чудес. Когда Илья жил в доме бедной вдовы, то чудесным образом он возобновлял в её доме запасы муки и масла. Илья воскресил сына этой бедной вдовы. Трижды по его молитвам с неба на землю сходил огонь. Он разделил воды реки Иордан на две части и вместе со своим спутником и учеником Елисеем прошёл через реку по сухому месту. Обо всех этих чудесах рассказывается в Танахе. За особые заслуги перед Богом Илья был взят живым на небо. В богословии (и в иудейском, и в христианском) есть два ответа на вопрос, когда жил Моисей: 1) в XV веке до н.э.; 2) в XIII веке до н.э. Сторонники иудаизма считают, что одна из великих заслуг Моисея перед евреями и перед всем человечеством состоит в том, что через него Бог дал людям Тору. Но у Моисея перед еврейским народом есть и вторая великая заслуга. Считается, что Бог через Моисея вывел еврейский народ из египетского плена. Бог давал указания Моисею, а Моисей, следуя этим указаниям, привёл евреев в Палестину. Именно в память об этом событии и празднуется 8 дней иудейская Пасха. Главным днём праздника является первый. А главным способом празднования – праздничный семейный ужин, который называется словом «седер» (порядок). Во время седера каждый год самый младший из детей (разумеется, если он умеет разговаривать и понимает смысл происходящего) спрашивает самого старшего члена семьи о значении праздника Песах. И каждый год самый старший член семьи рассказывает присутствующим о том, как Бог через Моисея вывел евреев из Египта. Помимо этого в иудаизме регламентируется и сам быт человека. Например, иудеи должны соблюдать определённые пищевые запреты. Самые крупные из них три. Во-первых, им нельзя употреблять в пищу мясо тех животных, которые в Торе названы нечистыми. Список нечистых животных на основе изучения Торы составляют раввины. В него, в частности, входят: свиньи, зайцы, лошади, верблюды, крабы, омары, устрицы, креветки и др. Во-вторых, им запрещено употреблять в пищу кровь. Поэтому можно питаться только обескровленным мясом. Такое мясо называют «кашерным» (правильным). В-третьих, запрещено одновременно принимать мясную и молочную пищу (например, пельмени со сметаной). Если сначала иудеи ели молочную пищу, то перед приёмом мясной они должны или прополоскать рот, или съесть что-нибудь нейтральное (например, кусочек хлеба). Если сначала они ели мясную пищу, то перед приёмом молочной они должны выдержать перерыв не менее, чем в три часа. В Израиле в столовых есть два окна для раздачи пищи: отдельно для мясной и отдельно для молочной пищи.

Особое место в религиозном мировоззрении занимают три мировые религии (буддизм, христианство, ислам) в которые верят люди, принадлежащие к разным народам. Мировые (наднациональные) религии объединяют людей общей веры по всему миру, независимо от их места жительства, этнических, языковых или политических особенностей. Христианство и ислам – монотеистические религии (поклонение одному Богу, который является Творцом мира) .

Буддизм – самая древняя из мировых религий, его возникновение относят к VI веку до нашей эры. В общем плане для буддизма характерно признание Бога в качестве основания мира, но Бог мир не творит. Человек автономен в отношении Бога и главное – это самореализация человека. Основными понятиями этой религии являются сансара (процесс непрерывного перерождения душ), страдание и нирвана (освобождение от сансары).Буддизм никогда не знал ни единой церковной организации (даже в рамках одного государства), ни других централизующих социальных институтов. Единственным общим для всех буддистов правилом является право хранить три Драгоценности (три-ратна): Будду, Дхарму и сангху:

Есть Будда просветленное, всеведущее существо, достигшее духовных вершин естественным образом через развитие ума и сердца в длинной последовательности перерождений (сансара). Главными из этих вершин являются Просветление (бодхи) и Успокоение (нирвана), которые знаменуют окончательное освобождение (мокша) и достижение высшей цели духовных устремлений.

Есть Дхарма – Закон, открытый Просветленным, смысловое ядро Вселенной, определяющее все процессы, происходящие в мире, взаимосцепленность и взаимозависимость всего.

Есть сангха – община равных, не имеющих никакой собственности, нищенствующих (бхикху), сообщество носителей Закона, хранителей знаний и мастерства, которые из поколения в поколение следуют путем Будды.

Основные теоретические заповеди состоят в следующем («четыре благородных истины »):

Существование, состоящее в рождении, старении, болезнях, смерти, недостижении желаемого и т. д. есть страдание (духкха).

Причина страдания – жажда чувственных наслаждений, существования и гибельного перерождения.

Страдание может быть прекращено только искоренением этой жажды, для чего предлагается восьмеричный путь.

Восьмеричный путь (он же Срединный), включающий в качестве ступеней: созерцание Закона, размышление о нем, правильная речь, правильное поведение, способ поддержания жизни, приложение сил, память и сосредоточение.

Христианство возникло в I веке н.э. В целом эта религия исходит из принципа триединства Бога (Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Дух Святой). Естественное и сверхъестественное связывается через любовь . Здесь четко утверждается принцип приоритета Царства Божьего. Все люди согласно христианству равны в статусе и в основе этого равенства лежит первородный грех.Христианство возникло как ответвление от иудаизма. Священную книгу иудеев Танах христиане считают и своей священной книгой, но называют её иначе: Ветхим Заветом. Ветхий Завет христиане дополнили Новым Заветом, а вместе они составили Библию . Из иудейской религии христиане приняли идею Мессии . Само слово «Христос» есть не что иное, как перевод еврейского слова «Мессия» на греческий язык. Ряд положений, вошедших потом в систему христианских религиозных и нравственных взглядов, высказал александрийский философ Филон: о прирождённой греховности людей, об аскетизме и страданиях как о средствах спасения души, о том, что Мессия – тоже Бог и что его имя – Логос (это имя в христианстве стало вторым именем Христа). Понятие «Логос» в переводе с греческого на русский означает «Слово». У римлянина Сенеки христиане позаимствовали этические идеи о равенстве всех людей перед Богом, о спасении души как цели жизни, о презрении к земной жизни, о любви к врагам, о покорности судьбе.Согласно вероучению официального христианства, в мире существуют три группы сверхъестественных существ: Троица , ангелы и бесы . Главная идея учения о Троице состоит в утверждении, что один Бог существует сразу же в трёх лицах (ипостасях) как Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой. Все лица Троицы могут явиться людям и в телах физических, материальных. Так, на католических и православных иконах Троица изображается следующим образом: первое лицо в образе человека, второе лицо – тоже в образе человека, а третье лицо – в образе голубя. Все лица Троицы обладают всеми совершенными качествами: вечностью, всемогуществом, вездесущностью, всеведением, всеблагостью. Бог-Отец сотворил мир при участии двух других лиц Троицы, а формы этого участия являются тайной для человеческого разума. Христианское богословие считает учение о Троице одним из самых непостижимых для человеческого разума. Главной идеей учения о загробной жизни в христианстве является идея о существовании рая и ада. Рай – это место блаженства, ад – место мучений. Слово «рай» взято из персидского языка. В первом, буквальном значении оно означало «богатство», «счастье». Слово «ад» взято из греческого языка (по-гречески оно звучит как «адэс») и в первом, буквальном значении означало «невидимое». Этим словом древние греки назвали царство мёртвых. Поскольку, по их представлениям, это царство находилось под землёй, постольку слово «адэс» во втором значении стало означать «подземное царство». Античные христиане считали, что рай находится на небе (отсюда синонимом рая стало выражение «Царство небесное»), а ад – во внутренностях Земли. Современные христианские служители культа добавляют к этому, что и рай, и ад находятся в особом сверхъестественном пространстве: они недоступны людям при земной жизни. В литературе обычно пишут, что, по христианскому учению, Бог праведников направляет в рай, а грешников – в ад. Строго говоря, по христианскому учению, из-за первородного греха Адама и Евы грешниками являются все люди (за исключением Марии, матери Иисуса Христа). Поэтому, по представлениям христиан, праведники – это не противоположность грешникам, а их особая часть. Поскольку праведники отличаются друг от друга по степени праведности, а закоренелые грешники отличаются друг от друга по глубине греховности, то и участь всех праведников (в степени и формах блаженства) и всех грешников (в степени и формах мучений) не одинаковы. По канонам христианства загробная жизнь имеет два этапа. Первый: от смерти тела до второго пришествия Иисуса Христа. Второй этап начнётся со вторым пришествием Иисуса Христа, а конца он не имеет. На первом этапе в раю и аду находятся только души людей, на втором души соединятся с воскресшими телами. Ад на обоих этапах находится на одном и том же месте, а рай на втором этапе переместится с неба на землю.

Возникновение ислама относится к VII веку. Это – религия строгого монотеизма . Бог одновременно Творец, реальность и закономерность мира.Слово «ислам» в переводе с арабского означает «покорный Аллаху » (Аллах – это имя Бога). Последователи ислама называют себя словом «муслим» (с арабского – «преданный Аллаху»). В русском языке это арабское слово преобразовалось в слово «мусульманин». В исламе признаётся существование шести групп сверхъестественных существ. Это: Бог, ангелы, злые джинны, добрые джинны, гурии, Бурак. Бога существует в единственном лице . Аллах сотворил землю, все живые существа, семь небес, рай (на седьмом небе) и ад (ниже первого неба). Выше седьмого неба размещается трон Аллаха. Аллах – «Господь мира», т.е. он непосредственно управляет всеми событиями во Вселенной. Аллах имеет 99 прекрасных эпитетов: Единый, Вечный, Всевышний, Великий, Славный, Всемогущий, Всевидящий, Всезнающий, Милостивый, Милосердный, Карающий, Владыка Судного дня и др.Слово «джинны» переводится как «духи». Джинны – это особого рода живые существа, созданные Аллахом из огня, они делятся на злых и добрых. Функции каждой из этих двух групп джиннов соответствует их эпитетам: злые джинны противятся воле Бога и творят зло, добрые являются помощниками Бога и творят добро. После сотворения их Аллахом все джинны творили только зло. Но всё изменилось после проповеди Мухаммада (главный пророк в исламе), обращенной не только к людям, но и к джиннам. Часть джиннов перевоспиталась, стали вести себя, как ангелы, и главное – стали помогать Мухаммаду и его последователям распространять ислам. Добрых джиннов называют ещё джиннами-мусульманами. Все злые джинны стремятся причинить вред людям. Но среди этих джиннов выделяются особенно зловредные, их называют «шайтанами» (от еврейского «сатан» – противник). У джиннов есть плоть: в своем обычном виде они уродливы, с копытами на ногах, но могут принимать и человеческий облик. Они делятся на старших и младших. Существует еще одно сверхъестестественное существо – Бурак. Это и название вида этого существа, и его имя собственное одновременно. Бурак переводится с арабского как «молния». Бурак выглядит следующим образом: тело, как у самого прекрасного коня, голова, как у человека, и крылья, как у орла. Его имя подчеркивает ту скорость, с которой он летит по небу. Учение о Бураке сливается в исламе с той частью учения о пророках, где речь идет о Мухаммаде. В вероучении ислама есть рассказ о том, как однажды ночью к Мухаммаду в Мекке явился ангел Джабраил вместе с Бураком. Бурак в мгновение ока перенес пророка из Мекки в Иерусалим, а затем по лестнице, спустившейся с неба, Мухаммад поднялся наверх для беседы с Аллахом. Учение о Душе и загробной жизни совпадает с христианством . Но существует множество и чисто исламских правил поведения для человека.Каждый мусульманин обязан вести образ жизни, который требует «шариат » (правильный путь). Шариат может существовать и в письменной форме (как книги, написанные авторитетами), и в устной форме (как проповеди, произнесённые авторитетами). Шариат – это правила поведения и юридические, и моральные, и бытовые. Это указания, что нужно делать обязательно, что можно делать или не делать и чего нельзя делать ни в коем случае. Именно через шариат находит своё выражение нравственное учение ислама . Шариат содержит внутри себя определённые пищевые запреты. В частности шариат запрещает мусульман употреблять в пищу свинину и распивать алкогольные напитки. Нельзя есть мясо акул, крабов, раков, мясо хищных животных. В ряде стран мусульманские авторитеты вводят в шариат не только обязательные предписания и запреты, но и меры наказания за нарушения этих предписаний и запретов (публичная порка, тюремное заключение, отсечение руки, смертная казнь и др.). В исламе обязательна молитва . Служители культа учат, что существуют молитвы трёх видов: шахада (ежедневное свидетельство о вере), намаз (ежедневная пятикратная обязательная молитва) и дополнительная молитва.Каждый мусульманин обязан участвовать в борьбе за веру («джихад »). Мусульманские богословы различают четыре вида джихада. Первый вид – джихад меча. Это – участие в вооружённой борьбе с неверными . Такой вид джихада объявляется в ситуации, когда страна, в которой проживают мусульмане, участвует в каких-либо военных действиях. Так, с 1980 по 1988 год воевали друг с другом Иран и Ирак. В обеих странах среди верующих преобладают шииты (специфическая община мусульман; в Иране их больше). Духовные руководители обеих стран назвали мусульман соседней страны «неверными» и соответственно взаимно объявили им джихад. Остальные виды джихада существуют постоянно. Второй вид – джихад руки. Имеется в виду принятие определённых дисциплинарных мер в отношении преступников и нарушителей норм нравственности. Как минимум, джихад руки применяется в семье старшими её членами по отношению к младшим. Третий вид – джихад языка. Под этим видом джихада понимается обязанность верующих одобрять окружающих, когда они совершают поступки, угодные Аллаху, и порицать их за нарушение норм шариата. И четвертый вид джихада – джихад сердца, под которым понимается борьба каждого мусульманина с собственными пороками и недостатками. Паломничество в Мекку обозначается в исламе термином «хадж ». Фактически большинство паломников посещают не только Мекку (город, в котором родился Мухаммад), но и Медину (город, в котором он умер и похоронен; в 450 км. от Мекки). Но обязательным для паломников является только посещение Мекки. Главная идея учения в требовании, обращенном к каждому мусульманину: если он имеет физические и материальные возможности, то обязан хотя бы один раз в жизни или совершить лично паломничество в Мекку, или послать в Мекку своего заместителя.

Таким образом, религия – это явление многоплановое и многозначное . С точки зрения философии её наиболее общими чертами являются четкое определение границы сверхъестественного и естественного, признание подлинной реальности за Богом, усложнение структуры мира (Бог, тварный мир – природа и человек), признание в человеке творческого начала. Сегодня, несмотря на научные достижения, которые, казалось бы, отрицают её мировоззренческие положения, религия продолжает быть большой социально организованной и организующей силой в мире . В значительной степени это связано с тем, что она по-своему отражает большой жизненный опыт человечества, сохраняет систему эмоционально-образных представлений и переживаний, ценностей, норм и нравственных идеалов, которые так нужны современному человечеству. С помощью обрядности религия культивирует такие прекрасные человеческие чувства как: любовь, добро, терпимость, сострадание, милосердие, справедливость. Но в религиозном мировоззрении могут отображаться и противоположные идеи: фанатизм, враждебное отношение к людям другой веры (источник религиозного терроризма и религиозных войн), иногда – нетерпимость к использованию достижений современной медицины (не прохождение медицинских обследований, отказ от жизненно важных операций и ЭКО).

Вопросы и задания для самопроверки:

Как вы понимаете утверждение, что мифология, религия и философия являются «отражением коллективного опыта человечества»? В какой исторической последовательности возникли эти три формы мировоззрения?

Что такое мифология? Назовите черты мифологии, которые отличают её от других типов объективированного мировоззрения: религии и философии?

Каким образом появление мифологии связано со свойствами мышления древних людей? Почему мифология не стимулировала более глубокое познание мира?

Можно ли рассматривать миф как первоначальную форму науки, философии или религии?

Почему в мифологической картине мира много фантастичного, волшебного содержания и мало логического, рационального знания?

Чем мифологические представления о мире древних людей схожи с некоторыми чертами психики маленького ребенка?

Как по-особому в мифах трактуется причинность, пространство и время?

Каким образом усложнялось понимание устройства мира с развитием самой мифологии?

Почему мифы тесно связаны с обрядами и какие цели преследовали обряды? Какие ещё задачи были у мифологии, кроме овладения силами природы?

По каким причинам к содержанию мифов нельзя было относиться критично и каким образом это сближает мифологию и религию?

В чём сходство, а в чём отличие мифов и самых первых научных знаний? Почему даже в современной науке присутствует мифотворчество, а наука никогда не сможет вытеснить миф?

Что такое религия? Почему это – более зрелая форма мировоззрения, чем мифология?

Проанализируйте функции религии. Определите – есть ли среди них схожие с функциями философии?

Как объясняется устройство мира в такой национальной религии как индуизм? Почему в индуизме очень важны традиции религиозных праздников?

Почему иудаизм – это «религия пророков»? Каким образом иудаизм регламентирует жизнь человека?

Чем мировые религии отличаются от национальных? Кратко охарактеризуйте основные установки буддизма, христианства и ислама.

По каким причинам, несмотря на научные достижения, религия и сегодня продолжает играть большую роль в мире? Назовите плюсы и минусы религии.

Подготовка по фрагменту из произведения Э.Я. Голосовкера

«Логика античного мифа»

Биографическая справка.

Яков Эммануилович Голосовкер (1890-1967) – русский философ, писатель, переводчик. Главное произведение Голосовкера – это «Античная мифология как единый миф о богах и героях». Первая, теоретическая часть под названием «Логика античного мифа» была подготовлена автором к концу 1940-х годов. Вторая часть должна была представлять собой художественное произведение по мотивам античной мифологии. Это произведение не было написано, а черновики стали основой детской популярной книги «Сказания о титанах». Философские произведения Голосовкера вышли в свет только в 1988 году. В 1995 был впервые издан перевод Голосовкера книги Ницше «Так говорил Заратустра». В 1930-е годы он занимался переводами для издательства «Academia» древнегреческих лириков, немецких романтиков. В 1936 году Голосовкер был арестован, три года провёл в лагере в Воркуте, затем (1939-1942 гг.) – в ссылке в городе Александров под Москвой. Рукописи писателя дважды погибали: в 1937 году (уничтоженные другом после ареста Голосовкера) и в 1943-м при пожаре дома. Написанное было им частично восстановлено после возвращения из ссылки. Так был восстановлен «Сожженный роман» (опубликован в 1991 году), который переведен на французский, немецкий, польский языки. В нижеприведенном отрывке Голосовкер указывает, что есть «обычная логика» (рациональная, с четкими причинно-следственными связями), а есть некая «логика чудесного» (она присутствует в мифах, ее основой является воображение). Чтобы по-настоящему понять содержание мифов древних людей, нужно подходить к ним особо – не с позиций современного научного разума, а с позиций чувств, эмоций, «включая» воображение. Именно воображение автор называет «высшей формой мышления».

Фрагмент из произведения.

Есть люди большого ума, но с детской душой. Они стесняются детскости своей души и скрывают ее иногда под сугубо внешней сухостью или шутливостью. Такая душа была, вероятно, у великого русского полководца А. Суворова. Им будет близка эта книга «Логика античного мифа», невзирая на охлаждающее ее слово «логика». Мне самому оно в данном контексте не по душе. Но при завоевании истины не всегда ходят путями души. Слово «логика» отпугивает читателей. Им слышится в этом слове нечто формально-схематическое, школьное. Художники им свысока брезгают: для них «логика» – антипод искусству, некая антипоэзия, дело умственных закройщиков. Это наивность. Но преодолеть наивность, как и всякую предвзятую настроенность, нелегко. Многим все еще кажется, что логику изобрел Аристотель. Кое-кто усматривает в сочетании понятий «логика» и «миф» внутреннее противоречие, вроде сочетания «влажность огня». Не буду разубеждать. Таким людям бесполезно доказывать, что логика по отношению к творческому мышлению не есть взятые в бетон берега реки, а само движение воды, ее течение . Замечу только, что все имеет свою структуру: и атом, и течение, и вихрь, и мышление. Конечно, и сама логика, прежде всего, – структура. Мы представляем себе структуру статически, как кристалл. На самом деле это только ее нам необходимая проекция. Структура динамична и диалектична. Такова она и у атома, и у течения реки, и у вихря, и у мышления. Структуру имеет и миф. Есть в нем историческая структура, есть и динамическая, есть и диалектическая. Динамична его поэтическая форма.

Историческая структура античного мифа нас занимает здесь, только в целях реконструкции древнейших утраченных вариантов мифа. Динамическая структура мифа есть структура метаморфозы его образов и их движения по кривой смысла. Это и есть собственно логика мифа. Диалектическая структура мифа есть структура его смысла . Миф многосмыслен. Раскрытие его многосмыслия и обнаруживается как логика его смысла. Смысл мифа об Эдипе начинается не с загадки Сфинкса: «Кто ходит утром на четырех ногах, днем на двух ногах, а вечером на трех?», а с разгадки этой загадки Эдипом, когда он отвечает Сфинксу: «Человек». Загадкой Сфинкса оказалась тайна человеческого знания: что может знать человек? Сказание об Эдипе ставит перед нами проблему: миф как знание. Поиски путей к раскрытию мифа, его мира чудес и знания, таящегося в его смысле, относятся к логике мифа. Логика чудесного есть часть логики мифа. …Не только все физическое, но и все духовное имеет свою структуру. …Физическое ранение и нравственное ранение обладают одинаковой реальностью. В их структуре есть некое подобие. Толстой отчетливо выразил это в одной из глав «Войны и мира», говоря о духовной «ране». Нравственная боль бывает столь же нестерпимой, как и физическая. Мать, услыхав о гибели сына, умирает от разрыва сердца. Любовное страдание, чувство позора, потеря чести доводят до самоубийства. Умирают от тоски. Оскорбленное, то есть раненое, самолюбие и тщеславие ненавидит смертельно. Обида становится гангреной. Ее вылечивает месть: «Граф Монте-Кристо». И все это имеет свою структуру. Если структурой обладает свет солнца, то ею обладает и свет мысли. Любой вид знания имеет свою структуру. Но наряду со структурой знания существует и структура заблуждения и невежества. Наряду со структурой света существует и структура мрака – в том числе и духовного мрака. А если есть структура заблуждения, невежества и духовного мрака, то не невозможна и структура чудесного. Поскольку заблуждения могут рассматриваться как система заблуждений, постольку и «чудеса» могут рассматриваться как система чудесного. А где есть система, там есть и логика. Следовательно, возможна и «логика чудесного».

Не странно ли, что в век столь глубокого проникновения в мир микрокосмоса – бесконечно малого, читатель часто поневоле пренебрегает искусством пристального чтения. Читая мифы, ум редко вглядывается в чудесный механизм, движущий миром мифологии, потому что он не вооружен знанием этого механизма. Внимание скользит по мифологической фабуле и мифологическим образам, как по чему-то давно знакомому, улавливая только явную или весьма прозрачную аллегорию или «сюжет». Мы любуемся чешуей мифологического зверя, не видя в этом фантастическом чудовище всей таинственной ночи античного космоса и тех первых загадочных лучей познания, которые бросает ум-воображение на все самое нежное и самое кровожадное в человеке и в мире. Миф и загадочность мира для нас соотношение естественное. В таких случаях разум охотно пользуется словом «иррациональный». Но сами эти нам давно знакомые мифы в своей сущности, как мир познания, нам вовсе не так уж хорошо знакомы и понятны. С высоты научного знания мы и не задумываемся над существом мифологического образа и над «логикой чудесного» мира этих образов. Ведь это мир фантазии! А фантазии доступно все – любой калейдоскоп нелепостей. Познание же требует законов. Но какие законы могут быть в алогическом мире чудесного! Понятие «закон» есть всегда высшее выражение логики, некое якобы торжество разума.

Но я позволю себе спросить: как обстоит дело с воображением, которое порой отбрасывает от себя здравый смысл и вызывает самый разум с его формальными категориями на поединок? Что скажет наука, если какой-либо мыслитель выставит воображение в качестве высшей познавательной силы разума (в широком смысле этого слова)? Художнику такое манифестирование воображением простилось бы. Мыслитель же тотчас попал бы под подозрение: не мистик ли он? не шарлатан ли он? Многие философы-классики пренебрегали воображением в смысле его познавательной способности, более того, они видели в воображении помеху для познания, обвиняя его во всех познавательных грехах. Отсюда проистекает также понимание мифологического мышления, то есть мышления под господством воображения, как некоего антипода знанию – иначе говоря, как мышления при господстве перепуганной и пугающей фантазии. Это мифологическое мышление принимается только за мышление первобытное и примитивное, причем само воображение снижается до мышления инфантильного. Оно предоставляется, пожалуй, искусству, поэзии как сфере, оперирующей образами, то есть методами того же мифологического мышления. Словом, воображение отдают детскому и художественному творчеству. …Такое пренебрежительное понимание не парадокс, а злое недоразумение. Против него направлена эта книга. Деятельность воображения рассматривается в ней не как примитивное мышление, а как высшая форма мышления , как деятельность одновременно и творческая и познавательная.

Замысел раскрыть воображение как познавательную способность в разрезе логики давно занимал меня, но мне не хватало конкретного материала, такого, где бы воображение непосредственно и искони выявляло эту свою логику, пока я не вгляделся пристально в мифологию древних эллинов (древних греков). В ней чудесное как сфера чистого воображения проявляет себя сплошь в категориях материального чувственного мира, не выходя из его вещности, и в то же время оно, чудесное, играет этой вещностью так, как если бы законы и категории материального чувственного мира не носили для него характера общеобязательности и необходимости. Ни у одного народа образы мифологии не отличаются такой конкретностью, и самый смысл этих образов – такою осязаемой телесностью во всех его вариациях и нюансах, как у древних эллинов. Исстари воображение эллинов не было заторможено подозрительностью скепсиса и формальной рассудочностью с ее требованием «достаточного основания». Оно не требовало цепей причины и следствия. Не обладая еще аналитическими методами научного знания, не отчленяя индукцию от дедукции, древние эллины исстари познавали мир непосредственно – одним воображением. Именно само воображение служило им как бы познавательным органом , выражая результаты этого познания в образах мифа. Эти образы заключали в себе только идеи, а не сознательные цели, которые культурное сознание ставит практически перед собою при познании мира.

Хотя миф не ставит перед собой сознательно, в качестве своей цели, раскрытие тайн природы, однако идеи многих научных открытий предвосхищены мифологией эллинов . Так же и иные чисто теоретические и философские идеи живут в эллинской мифологии. Мы узнаем, как произвольно миф играет временем, как один и тот же предмет может казаться то большим, то меньшим (по своей величине), как один и тот же объект может в одно и то же время находиться в двух местах, как для того, чтобы перейти с одного места на другое, предмет преодолевает пространство, равное нулю, или аннулирует время: время выключено. И притом все это дано не как теоретическая предпосылка, а якобы как самоочевидность, будто бы вопреки здравому смыслу, а на самом деле в рамках здравого смысла. Мы увидим в логике мифа нечто чрезвычайно любопытное и двойственное: мы увидим явно «абсолютную логику», но построенную скрыто на основе «логики относительности» и при этом в конкретных телесных образах эвклидова мира. Мы увидим, что воображаемый мир мифа обладает часто большей жизненностью, чем мир физически данный, подобно тому, как герой иного романа бывает для нас более жизненным и исторически конкретным, чем иное, когда-то жившее, историческое лицо. Мы можем сказать, что миф, и особенно древнегреческий миф, есть запечатленное в образах познание мира во всем великолепии, ужасе и двусмыслии его тайн. Такое утверждение глубоко антично. Напрасно иные из современных мыслителей полагают, что замкнутый космос античного человека исключает идеи безначальности и бесконечной глубины этих тайн. Бесконечность ужасала богов Олимпа уже у Гесиода. Те страшные переплетенные между собой корни земли и всесущего, пребывающие в вечной бездне Вихрей под Тартаром, вызывали у них трепет и отвращение. Если в этих якобы наивных мифах скрыто предузнавание «законов» мира и грядущих открытий науки, то предузнавание дано в мифе как бы бессознательно, только как эстетическая игра, утверждающая абсолютную свободу желания, то есть творческой воли. В таком предузнавании нет прямого указания человечеству на ту или иную конкретную цель: познай то-то, открой то-то. Но сколько разума скрыто в этом, так называемом бессознательном акте мифотворческой мысли!

Однако как порождение только воображений миф до сих пор не исследовали. В науке обычно не отделяли мифы эллинов от истории их религии и культа, связывая миф с этнографией, лингвистикой и другими областями научного знания. Для объяснения мифа прибегали к генетическому методу, применяемому к историко-культурным явлениям. Историко-культурные стимулы – торговля, войны, эволюция религиозных и моральных воззрений и прочие, о которых мифотворцы могли уже сами ничего не знать, считаются решающими фактами для раскрытия и реконструирования мифа. В равной мере ценны для науки данные сравнительного языкознания. Факты мифологического сюжета (образ Химеры, Кентавра), вызываемые у мифотворца самой логикой образа, сюжета, смысла – развитием самой темы при данной исторической обстановке, – пытаются объяснить, исходя прагматически только из исторической действительности. Живописец изобразил на картине пожар. Зрителю объясняют, что пожар, изображенный на картине, произошел, по всей вероятности, или от брошенной непотухшей папиросы, или от поджога, или от затлевшей балки в системе отопления. Может ли такое объяснение помочь пониманию картины, или законов живописи, или дара живописца и так далее? Однако для объяснения мифа прибегают именно к подобному методу. Полагают, что если объяснить гигантомахию (борьбу богов и гигантов) как отголосок борьбы эллинских племен-дорян с автохтонами, то тайна мифа о гигантах перестанет быть тайной: и миф раскрыт и понят. Полагают, если миф о рождении воинов-эхионов, выросших из посеянных зубов дракона и истребивших друг друга, объяснить как аллегорическую картину посева, всхода колосьев и жатвы, то миф о воинах, поднявшихся из земли в полном вооружении, в шлемах и с копьями, обретет смысл и раскрыт. Предпосылка такого объяснения проста: свести необычное к обычному , к бытовому или историческому факту, и в этом усмотреть его смысл. Но ведь смысл Химеры не в том, что фантастический образ Химеры можно свести к сочетанию трех кусков: куска льва, куска козы и куска змеи, или к разновидности восточного дракона. Смысл образа Химеры также не в том, что она огнедышащий вулкан, ибо из пасти ее вылетает огонь и дым, и не в том, что она грозовая туча и вихрь, ибо шерсть ее сверкает, как молния, и она сама крылата, как вихрь, и мохната, как туча. Для нас смысл этого крылатого, трехтелого, огнедышащего, всеми цветами радуги переливающегося дракона – в его невероятности и нелепости, которая нас одновременно и ужасает и восхищает. Но когда в мифе огненное дыхание этого дракона угасло, краски померкли, крылья бессильно распластались по земле – Химера исчезает: перед нами лежит холодеющее чудовище – красоту сменило уродство, и мы вместо Химеры видим только нелепость. В этой смене химерического нелепым, безумной фантазии отвратительной глупостью – смысл второго плана мифа о Химере. Но в мифе о Беллерофонте и Химере есть еще третий план. Поразив Химеру, Беллерофонт сам подпал под власть Химеры: им овладела химерическая мечта взлететь на Пегасе на Олимп. Попытка осуществить эту мечту кончается безумием. Сброшенный Пегасом с облаков на землю Беллерофонт теряет разум. Победитель Химеры сам становится жертвой Химеры – таков смысл третьего плана этого мифа.

Как бы научно мы ни объясняли непримиримые противоречия древнего эллинского мифа, приводя неопровержимые аргументы, вроде напластования, интеграции и дифференциации праэлллинских и эллинских, малоазиатских и материковых, племенных и локальных туземных богов и героев, связанных с религиозными воззрениями, которые были созданы, вольно и невольно, «народом», то есть воображением его поэтов и мыслителей, какие бы мотивы вплоть до чисто сказочных ни вплетались в мифологическую ткань – одно все-таки останется неопровержимым, а именно то, что эти противоречия в течение веков существовали в живом сознании народа и его поэтов. Эпос, лирика и трагедия, одновременно или разновременно, разрабатывали и хранили как свое достояние все эти противоречия верований и образов. Ни каноническая система олимпийцев, ни мистериальные таинства, ни философская интерпретация, ни александрийская наука не могли внести единообразие и упорядоченность в античную мифологию. Они не могли распутать весь этот мифологический клубок со всеми его узлами, весь этот смысловой хаос, когда, например, герой после смерти мог одновременно быть вознесен на Олимп или перенесен на Острова Блаженства и в то же время мог уныло бродить – то тенью, то призраком, то душой – по полумраку Аида (подземное царство мертвых); когда он мог быть одновременно смертным и бессмертным, исчезнуть навсегда и все же появляться. Его жизнь, жизнь героя и всех связанных с ним существ, протекала в мифах не одной, а многими жизнями в самых разнообразных комбинациях, вплоть до смерти героя, всем по-разному ведомой и, в конце концов, часто вовсе неведомой.

Однако моя задача отнюдь не в том, чтобы переводить мифологические образы, поэтическую фантазию, в историко-культурный план: сводить, например, миф о рождении воинов-эхионов из посеянных зубов дракона к земледелию и их взаимоистребление – к жатве колосьев. Моя задача: не выходя из мира воображения, раскрыть те логические законы, по которым построены и живут образы этого мифа или его чудесные акты, ибо независимо от того, когда образ создан, логика воображения работает одинаково. Моя задача, например, показать, что там, где в мире действительном проявляется причина и действие согласно законам естественной необходимости, там, в мире воображения, в мифе, имеется в латентной (скрытой) форме основание и следствие, порожденные и связанные между собой только абсолютной свободой и силой желания , то есть творческой волей воображения, играющего роль естественной необходимости. «Так хочет» моя логика – таков закон необходимости в творческом желании. Но и в идее этого «так хочет» моя логика, то есть логика, этого желания, воображения, этой воли художника, живущей в душе человека, заключено предвосхищение устремлений и целей культуры и науки. Поэтому мертвый герой в мифе воскресает, хотя он рассечен на части, сварен или изжарен и даже частично съеден. Он воскресает вопреки здравому смыслу, потому что так хочет миф и его логика. В основе логики здравого смысла лежат, в сущности, перспективные категории, выросшие из приспособления нашего существа к данной системе действительности, чтобы ее выдержать и ею овладеть. В логике мы формулируем только законы и правила здравого смысла. Мы до сих пор не сознаемся в том, что высшая познавательная и творческая способность «разума» есть работа воображения и что она протекает якобы алогически и, тем не менее, дает поразительные результаты: именно к ним мы применяем слово «гений». Слово «гений» импонирует. Слово «логика» не импонирует. Один мыслитель даже пренебрежительно отметил, что логика «шлепает ногами позади воображения гения». Если бы творчество гения улеглось целиком в обычную «логику», мы лишили бы гения его высшей прерогативы «прозрения», создания нового, небывалого и тем самым аннулировали бы его. В то же время нас поражает логическая сила гениальной мысли, разгадывающая и выражающая тайны бытия и пути истории. Напомню еще раз: гении – это воображение .

Чудесный мир эллинской мифологии насквозь материален и чувствен. В нем все духовное, идеальное – вещественно. В нем даже метафоры, тропы и фигуры суть вещи. И, наоборот, в нем все вещественное может обнаруживаться как идеальное, оставаясь трехмерным, не выходя из ограниченности космоса. Оно может стать вне естественных законов чувственного мира – вне категорий его пространства, времени, причинности. Сохраняя всю видимость логических отношений и связей, оно может действовать в полном разрыве с положениями обычной логики, а в силу своих особых якобы «алогических» законов мифа. Они сверхъестественны для здравого смысла , приноровленного к системе современных пространственно-временных отношений, и естественны для мира чудесного. Бог, душа, само бессмертие в этом мире чудесного телесны. Тень смертного в Аиде не беспредметный предмет. Хотя она телесно неосязаема, «бесплотна», она все же существо: она обоняет, она вкушает кровь жертвенного животного; она теряет память, пролетая мимо Белого Утеса пред входом в царство Аида, но, вкусив кровь, выходит из состояния забытья – к ней возвращается память; она говорит, предвещает, но тщетно пытаться живому Орфею или Одиссею обнять тень телесной рукой. Рука скользит по пустоте. Для обычной логики такая бестелесная телесность алогизм, но в мире чудесного мифа, как и в сказке – своя логика .

Метод построения мира чудесного отнюдь не прост: все перевернуть по принципу «шиворот-навыворот», то есть сделать все осмысленное бессмысленным, все бессмысленное якобы осмысленным. Сказка знает такой мир, где все шиворот-навыворот – страну-наизнанку: там телега тащит осла, там кубы катятся, там носят воду решетом, варят уху из еще не пойманной рыбы и шьют одежды из шкур еще не убитых зверей. Но чудеса страны-наизнанку – сплошь обнаженный сарказм. Мифу же для создания чудесных существ и предметов, для совершения чудесных действий не нужно прибегать к сарказму, к скрытой карикатуре и к иронии. Налицо полная серьезность. И логика чудесного серьезна, и мир чудесного трагичен, а не комичен. В нем даже образ Химеры трагичен. В нем от взора Медузы действительно окаменевают, и золотая стрела, попав только в пяту героя, смертельна: ибо она стрела солнцебога Аполлона. Каким образом? Почему? На это простого ответа пока нет. Категория причинности здравого смысла снята. Право задавать вопросы «Почему?» и «Каким образом?» в мире воображения у здравого смысла отнято . Почему камень, повисающий в пустоте над головой Тантала, только грозит упасть, но не падает, – почему? Потому что так хочет Зевс , отвечает миф. Овидий в «Метаморфозах» описывает с натуралистической детализацией момент превращения человеческого тела в птицу, в змею, в цветок, в дерево. Приемы описания такого превращения, то есть метод – всегда один и тот же. Но этот процесс метаморфозы есть описательное «как», а не объяснительное «как». Объяснения нет. Так хотели боги или Мойра-судьба, то есть абсолютная творческая воля или сила желания . Законы природы якобы сняты. Есть только закон желания. Какова же логика желания или творческой воли? 1. Для желания нет предела. 2. Для желания нет невозможного. Правда, есть еще «недопустимое», нечто такое, за что полагается кара. Но это уже моральное требование. Желание же в мифе сначала осуществляется , а затем уже следует возмездие. Так Тантал захотел испытать всеведение богов. Он угостил их блюдом из мяса своего сына Пелопса. Богиня Деметра съела кусок плеча Пелопса, а затем превращенный в жаркое Пелопс восстанавливается в своем прежнем виде, но только с плечом из слоновой кости, а Тантал терпит вечную казнь.

Итак, логика чудесного в мифе как бы играет произвольно категориями – временем, пространством, количеством, качеством, причинностью. Играя пространством и временем, миф по своему произволу сжимает, растягивает или вовсе их снимает, не выходя при этом из предметной вещности мира. Пространство остается эвклидовым, события протекают во времени, но сам чудесный акт или предмет в них не нуждается. Бог может ускорить срок жизни, положенный герою судьбой-Мойрой, может по своему произволу удлинить его. Ослепленному Тиресию даруется взамен глаз долголетие. И не ему одному. Наоборот, фракийскому царю Ликургу жизнь укорачивается. Можно жить без возраста и в любом возрасте; можно возвращать былую юность; можно прожить вторую жизнь – воскреснуть после смерти. Боги могут рождаться в любом возрасте. Зевс родился младенцем, рос не по дням, а по часам, но достигнув зрелости, перестал стареть. Время для него остановилось. Ребенком родился и Гермес, но с разумом взрослого. Младенец оказался смышленее Аполлона: он изобрел лиру и подарил ее богу искусств, научив его «божественной игре». Но до полной зрелости в рамках олимпийского пантеона он не развился, равно как и Аполлон: оба они остались вечными юношами. Зато Эрос, сын Афродиты, остается вечным ребенком- подростком. Играя временем, логика чудесного играет одновременно и пространством, снимая его полностью по своему произволу. Скорость и способ передвижения бога в пространстве вполне произвольны. Бог запрягает божественных, иногда крылатых, коней (ветры) в золотую колесницу и с произвольной скоростью мчится на ней по эфиру, по воздуху, по гребням морских волн. Но богу достаточно надеть для этого на ноги крылатые сандалии (обычная обувь Гермеса-вестника) или прикрепить волшебные подошвы (Афина), то есть сказочные сапоги-скороходы, и в них перелететь небесное пространство. Длительность полета – любая: бог всегда поспевает вовремя. Но если нужно, бог одолеет пространство и без чудесной обуви. Когда-то боги были крылатыми. Вестница Ирида осталась крылатой. Эрос крылат. Ника-победа крылата. Но Олимпийцы без крыл пересекают все пространство небес и земли, причем если этого требуют обстоятельства, снимается либо время, либо пространство, то есть оно приравнивается к нулю.

Можно ли быть одновременно в двух местах? Можно, – отвечает логика чудесного. Ахилл после смерти пребывает в Аиде как тень героя, в доспехах, вместе с друзьями, сохраняя память (тени героев не теряют памяти в Аиде). Но он же пребывает бессмертным на Островах Блаженства, где он пирует в кругу героев, празднуя свою вечную свадьбу с Еленой. Логика чудесного не спрашивает: «Каким образом боги проносятся по воздуху или живут в воде, или каким образом Тезей, подобно Садко, мог с корабля на дельфине спуститься в чертоги подводные Посейдона, не став человеком-амфибией, и вновь вернуться на корабль?». Но тот же Тезей, сброшенный Ликомедом со скалы в море, утонул: ибо он уже исчерпал свой смысл и стал лишним. Таким образом, в сюжете любого мифа можно найти напластования мифов различных эпох и племен, отзвуки различных религиозных и моральных воззрений, исторических событий, отголоски родового и племенного строя, пестрые остатки культов, переплетение сюжетных мотивов и даже целых мифов, героических сказаний и сказок. Словом, сюжет мифа – это сложнейший конгломерат во всех разрезах его сюжетного тела.

Вопросы и задания к тексту:

Почему люди считают, что слова «логика» и «миф» противоречат друг другу?

Чем духовное начало человека подобно его физическому (телесному) началу?

По каким причинам многие современные ученые считают миф антиподом (чем-то противоположным) настоящему знанию?

Как к феномену воображения относится сам Голосовкер?

По каким причинам современные ученые неправильно объясняют содержание древнегреческих мифов?

Как нужно правильно объяснять содержание мифов?

Какая «своя логика» присутствует в мифах?

Как вы думаете – для чего современным людям знать мифы древних людей?

Могут ли мифы «подсказать» что-нибудь полезное современному человеку?

Введение.

Глава 1. Миф и Священный хронотоп.

1. Теоретико-методологические основы исследования: архетип и мифологема.

2. Хронотоп мифа и идея Священного порядка.

3. Космогонические мифы и ритуальное обновление.

Глава 2. Символика Священного пространства.

1. Символическое значение «Центра».

2. Архетипы (образы) храмов и городов.

3. Символическое значение 3-х и 4-х.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Священное пространство мифа: Философско-культурологический анализ»

Похожие диссертационные работы по специальности «Философия и история религии, философская антропология, философия культуры», 09.00.13 шифр ВАК

• Космогонические воззрения в символике и обрядности скифо-савроматских и сарматских племен Северного Кавказа 2000 год, кандидат исторических наук Пикалов, Дмитрий Владимирович

• "Записки из подполья" Ф.М. Достоевского в контексте авторского мифа о богоборчестве 2010 год, кандидат филологических наук Кулибанова, Ольга Сергеевна

• Художественный мифологизм творчества Осипа Мандельштама 2001 год, кандидат филологических наук Костерина, Евгения Николаевна

• Священное древо в искусстве и культуре Эллады 2010 год, кандидат искусствоведения Кифишина, Оксана Анатольевна

• Некоторые аспекты картины мира человека Древней Руси 2001 год, кандидат исторических наук Гойман, Александр Анатольевич

Заключение диссертации по теме «Философия и история религии, философская антропология, философия культуры», Куликова, Марина Евгеньевна

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Куликова, Марина Евгеньевна, 2005 год

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

ФИЛОСОФИЯ

Вестник Омского университета, 2003. №4. С. 48-50.

vttk 111 1.1 on oi .01

(с) Омский государственный университет 1 ^ ±±±.±.±ои.о±.^±

ПУСТОТНОСТЬ СОЗНАНИЯ И ТЕМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МИФА

В.М. Шкарупа

Омский государственный университет, кафедра философии 644077, Омск, пр. Мира, 55а1

In this article is investigated the emptiness nature of consciousness based on the thematic analysis of myth, the first (archaic) stage of evolution of human consciousness.

1. Ведение: суть сознания как вечное ускользание

Человек - вечный странник в этом мире, хотя ему крайне приятно представлять себе, что именно он - пуп мироздания. Он вечно находится в состоянии перехода, в состоянии устремленности за все мыслимые пределы, он находится на мосту бытия, обдуваемый всеми ветрами вселенной, перманентно ускользая от какой-либо собственной определенности, но подвергая все большей определенности окружающий его мир. Находясь в круге мироздания, он занимает сердцевину бытия. Он находится в самой середине мира, и ему хочется верить, что в золотой. Великую ношу бытия взвалил он на свои плечи и должен нести за это полную ответственность. И он ее несет, расплачиваясь за нее самой высокой монетой жизни своей - своим собственным бытием, которое оказывается сверхпарадоксальным, ибо оно вместило в себя все парадоксы этого мира, в том числе и парадокс его небытия. Но тем самым человек посягнул на абсолют, ибо подобно ему попытался он вместить в себя и бытие, и его онтологическое отрицание - небытие.

С того самого момента, с которого начинается собственно человеческая история, история овладения человеком мира и самим собой (аналогично можно добавить: и овладение человека миром - окружающим миром вещей и событий), то есть с того момента, когда зарождается у человека сознание, и не только усвояет внешний мир, представляющийся ему как трансцендентно-материальное бытие в идеальных формах бытия (что, в общем-то, и означает сознание), но и усвояет и само это усвоение (самосознание), а это и

1 e-mail: shkarupa

является самым трудным в понимании сути человеческого сознания, ибо на этом уровне появляется нечто невыразимое, составляющее самую глубинную суть сознания: сознание, пытающееся схватить самое себя, вечно от самого себя ускользает - это, словно кошка, играя, стремится ухватить кончик своего хвоста. Сознание сознания, идеальное идеального - это является непостижимым и невыразимым, ибо предмет и субъект сливаются в вечном круговороте-танце познания и не могут слиться в беспредельной карусели превращения субъекта в предмет и предмета в субъект. Если мы сознание трактуем как отражение внешнего мира, то здесь еще ничего странного (по определению) не возникает. Но вот отражение самого отражения вызывает подозрение бессмысленности или, во всяком случае, подозрение на опрокидывание в бесконечность (reductio ad infinitum), что, впрочем, для формальной логики также является одним из выражений бессмыслицы.

Любое высказывание о мире и о самом себе неявно предполагает наличие такой трансцендентной точки зрения, с которой только и возможно такое высказывание. Чтобы о чем-либо иметь представление, нужно выйти за его пределы - покинуть его пустотность (внутри чего-либо последнее всегда оказывается пустотным, невидимым, неосязаемым и т.д.; нечто изнутри -пустотно, извне - полно) * 2.

2 * Это положение не нужно в лоб противопоставлять (но диалектически сопоставить) с кажущимся на поверхностный взгляд противоположным утверждением о бес-копечпо.м всплеске сознания внутри носителя сознания, описываемого мною с помощью ¿-функции Дирака . Все дело здесь заключается в диалектическом переходе внешнего во внутреннее и внутреннего во внешнее.

Пустотностъ сознания и тематический анализ.мифа

2. Бытие и пустота

Монистический взгляд на природу бытия вынуждает нас сделать вывод о том, что небытие не является чем-то, лежащим по ту сторону бытия, но, напротив, высшее единство бытия означает его имманентную соотнесенность со своей абсолютной противоположностью - небытием, то есть последнее включено в само бытие, мало того, оно включено не периферально, но входит в самую сердцевину его. Понятие «пустота» как таковое не нашло своего должного отражения в философских словарях и энциклопедиях. По-видимому, считается достаточной концептоло-гическая институционализация такого понятия, как «ничто». Конечно, эти понятия в некотором смысле тождественны, но в европейской традиции тем не менее закрепилось именно понятие «ничто», да и то с некоторыми оговорками.

А вот в восточной философско-религиозной традиции пустота занимает вполне достойное, если можно так выразиться, место. Достаточно указать на махаяну, одно из направлений которой - мадхьямика - совершенно равноправно именуется также как шуньявада, то есть учение о пустоте (шунья, санскр. ¡зипуа), или пустотности (шуньята), в коем она получила свою онтологическую интерпретацию и закрепление. Но все же нужно сказать, что эта традиция больше тяготеет к религиозному осмыслению и наполнению этой категории, нежели к философскому. Поэтому ее исследование необходимо начинать с самых ранних форм мировоззрения, с таких форм, как мифологические и религиозно-архаические.

2.3. Плерома пустотности, или Великий предел - Тай цзи

Понятие пустоты (небытия) тенью следует за понятием полноты (бытия) не только как его полное (тотальное) отрицание, но и как парадоксальная форма его дополнения, в своей тотальности образующая Великий предел (Тай цзи). Это означает, что они диалектически взаимопроникают друг друга. Пустота как ничто нередко в истории человеческой ментальности (начиная с первобытных мифологий и архаических религиозных верований) оказывается весьма тесно сопряженной со своей противоположностью - сущим, бытием, пытаясь проникнуть в онтологические глубины сущего, нечто, человеческий разум неизменно натыкается на необходимость привлечения в целях

построения полной картины бытия того, что по существу является основанием уничтожения его.

2.4. Инь-ян

Наиболее плотно эти смыслы нашли свое выражение в древне-китайской традиции сопоставления (но не радикального противопоставления) двух противоположных начал мироздания в форме их слияния и взаимопорождения, что нашло свое графическое выражение в знаменитом изображении их в форме двух вписанных в круг каплеобразных фигур противоположного цвета. Символом того, что эти противоположности не столько уничтожают, сколько взаимопорождают друг друга, является наличие в этих фигурах вкрапления пятна другого цвета (см. ). Как хорошо известно, инь и ян в китайской философии выражает идею универсальной дуализиро-ванности мира - это не только противопоставление темного и светлого, но и такие оппозиции как внутреннее и внешнее, пассивное и активное, нижнее и верхнее, женское и мужское, земное и небесное, мягкое и твердое и т. д.

3. Тематический анализ сознания и мифа

Таким образом, с точки зрения исследования мира как сущего, оппозиция инь-ян задает целый спектр тематически обусловленных подходов, которые можно использовать для тематического анализа мифа (по аналогии с тематическим анализом науки Дж. Холтона (см. ). Данный подход я уже предложил использовать для анализа человеческого сознания как такового, то есть, по существу, уже ставшего, развитого сознания (см. ), исходя из дуплета тем, конституирующих антиномию «пустота - среда». Эта дуплетность характеризует отношение сознание - мир в качестве отношения пустотность - средность. Точно так же, как внешний (окружающий человека) мир обладает «средностью», внутренний (включающий человека) мир обладает пустотностью. Эта пустотность является характеристикой человеческого сознания, как его имманентная (онтологическая) характеристика. И лишь в своей трансцендентности человек преодолевает свою имманентную пустотность, что соответствует его гносеологической сущности.

3.1. Аксиомы аналитики сознания

Методологические установки (аксиомы), которые я использую для аналитического исследования сознания, таковы:

В.М. Шкарупа

1) человеческое сознание по своей имманентной природе пустотно; 2) средой обитания человеческого сознания является мир, который выступает как трансцендентная природа человеческого сознания, наполняющий последнее определенным (гносеологическим) содержанием; 3) пустота (человеческое сознание) есть инобытие среды (мира), благодаря чему (инобытийности) появляется возможность осуществления идеального, а не реального бытия.

3.2. Расширение оппозиции « пустота-среда»

Для целей осуществляющегося сквозь тематическую призму «инь-ян» исследования мифологического сознания как первой наиболее архаической формы человеческого сознания, в которой начинает схватываться сущность мира в качестве пустотной самости сознания, мы должны несколько конкретизировать, а точнее расширить оппозицию «пустота-среда» посредством таких оппозиций, как хаос-космос, смерть-жизнь и др. В этом случае мы действительно обнаруживаем в мифологическом сознании попытку глобального охвата этим последним всей универсальной сущности мироздания, запечатлеваемой в космо-, антропо-теогонических и прочих имярек-гонических миф ах.

3.3. Иллюстрации (мифологические предо-снования представления о пустотно-сти сознания)

В полинезийской мифологии тьма, ночь получили наименование По, что символизирует изначальный хаос; эквивалентом По выступает Коре - пустота, ничто .

В мифах чаморро (Марианские острова) встречается Пунтан - нетварное божество, существующее в пустоте, который создает из космического яйца или двустворчатой раковины вселенную .

В корейской мифологии Токкэби, нечистая сила из разряда квисин (демоны и духи; это понятие, «...прежде подразделявшееся на два компонента - кви и син, связывалось с древнекитайским натурфилософским учением об инь и ян» ), наименованиями которого были, в частности, Ходжу («хозяин пустоты») и Ымхоги («дух тьмы и пустоты»). Его интересной особенностью было то, что он обладал бесплотным телом, благодаря чему ему не составляло труда проникнуть в запертое помещение или влезть в закрытый горшок .

В мифах алтайцев и шорцев Ульгень - верховное божество, демиург и громовержец. В шор-

ском варианте Ульгень, находящийся в пустоте, «от скуки» изготавливает небо, солнце, ровную землю и пр. .

В китайской буддийской мифологии разработана модель двадцати восьми земных и небесных слоев, из которых в более поздний период приобрели значение низший земной слой (населенный демонами и душами умерших грешников), а также верхний земной слой, «пустота» между небом и землею - вот эта-то пустота и является ничем иным, как миром земного существования .

Наконец, если обобщенно взглянуть на эту тему, то мы должны отметить ту наиважнейшую роль, которую играет хаос практически во всех мировых мифологиях, выступая в мифологической модели мира в качестве вселенской пустоты (или аморфного состояния), предшествующей творению космоса.

Любая вещь со стороны своей зависимости выступает как проявление ничто; лишь не завися, вещь обнаруживает свою самость, чтойность, она тогда выступает как нечто, нечто такое, что автономно, сущностно и в конечном счете субстанциально, или бытийственно (см. ). Эта абсолютная бытийственность, однако, складывается из бесконечного числа сторон относительного, каждая из сторон которого так же существует, как и не существует. Только таким образом и следует понимать субстанциальность любой вещи - как бесконечное приближение относительного существования к существованию абсолютному через преодоление релятивного, зависимого элемента бытия.

Китайская философия: Энциклопедический словарь. М., 1994. С. 138.

Холтон Дж. Тематический анализ науки. М., 1981.

Шкарупа В.М. Тематический анализ сознания // Гуманитарные исследования. Вып. 8. Омск, 2003 (в печати).

Мифологический словарь. М., 1991.

Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова: 7-е изд. М., 2001. С. 379.

Шкарупа В.М. По ту сторону сознания: на пути к основам неклассической теории сознания / / Вестн. Ом. ун-та, 2003. Вып. 3.

Мифология - форма общественного сознания, характерная для раннего античного периода. Философия и мифология - смежные дисциплины. Мифология создала возможность для развития философии, став ее первобытной, упрощенной версией. Она была единственной формой сознания древних людей, и определяла взгляды человека на окружающий мир и самого себя.

Основные положения мифологии

Термин «мифология» образован путем слияния греческих слов «мифос» (предание) и «логос» (учение). Под ним понимают собрание рассказов, имеющих религиозное значение или раздел науки. Каждый из них повествует об отдельной мировоззренческой теме. Цель - объяснение мироустройства и происхождения человека.

Структура

Способ изучения мифов - теоретические подходы К. Г, Юнга и Э. Кассирера, Р. Барта. Независимо от выбранного подхода изучения, исследователи выделяют одинаковую структуру. В нее входит 3 компонента:

Функции

В литературоведении выделяют 2 функции мифов:

• коммуникационная - передача информации от поколения к поколению;
• познавательная - постижение человеком окружающего мира, явлений природы, осознание своего места, процессов рождения и смерти.

До появления философского мышления они выполняли роль науки, способствуя развитию общества.

Виды

Есть несколько классификаций, рассматриваемых мифологией. Общая классификация включает:

1. Календарные. Они были попыткой объяснить природные циклы. Часто в этих мифах отыгрывают тему смерти: божество рождается и умирает, символизируя годичный цикл.
2. Тотемические. Повествуют о животных-тотемах племен. Тотем - дух-покровитель племени. В древности, люди верили, что каждое животное стало прародителем для отдельного племени и наделило его своими чертами. Тотемический миф рассказывает о жизни животного-прародителя, его роли в жизни людей.
3. Героические. Биографические виды, в которых описываются подвиги воинов, правителей и народных героев. На основе героических мифов развился отдельный жанр литературы - героический эпос. Герои стали широко известны за пределами своей родины: совершивший 12 подвигов Геракл, победивший Горгону Персей.
4. Астральные. В их текстах главные роли отводятся небесным телам, наделенным чертами личности. Луна и Солнце фигурируют в роли богов, управляющих суточными циклами.
5. Космогонические. Их можно считать основной предпосылкой к развитию философии, поскольку эти мифы рассматривали теории происхождения богов, Космоса и человека.
6. Антропогонические. Эти мифы - попытка объяснить происхождение человека.
7. Этиологические. Они посвящены природным явлениям. Ураганы, землетрясения, громы и пожары рассматривались людьми как божества, а позднее - как проявления божественного гнева.
8. Эсхатологические. В них рассматриваются возможные версии конца света.

Сюжеты мифов разных народов, географически отдаленных друг от друга, часто имеют схожий сюжет. Наука до сих пор не имеет четкого объяснения этого феномена.

Мифология – прародительница философии

У философии и мифа тесная связь. История мифологии уходит корнями в первобытное прошлое человечества, развиваясь вплоть до становления Древней Греции. Мифологические верования Древней Греции заложили основу для формирования философского мировоззрения.

Мифология раннего античного периода создается на основе верования в богов, живущих на горе Олимп и управляющих судьбами людей. Многие из мифов того периода сохранились в первозданном виде и изучаются современными литературоведами. В них фигурируют не только боги, но и люди, и волшебные создания. В мифах о загробной жизни часто упоминается Цербер - огромный трехглавый пес, охраняющий царство Аида, бога смерти. Многим знакома история о создании Галатеи - статуи прекрасной женщины, которую оживила любовь скульптора.

Первым толчком к формированию философии стала необходимость каталогизации мифов. Это требовало логического переосмысления и рационализации. Античные философы не стремились полностью опровергнуть мифы. Они искали в мифических текстах подтверждения теориям о происхождении мира и пытались соотнести его с окружающей действительностью.

Платон, которого называют основателем античной философии, считал необходимым противопоставлять логос (разум) и миф. Это дает возможность осознать, что человеческому сознанию доступна малая часть знаний о мире, и стремиться к поиску истины. Мифы – важная часть философского учения, он является способом рефлексии.

Мифология и философия: сравнительный анализ

Произойдя из общего корня, философия и мифология имеют ряд сходств и различий:

1. Структура сознания. В мифологии сознание имеет теоретическую природу, его существование предполагается, но не подтверждается. Философия рассматривает сознание, как систему, состоящую из отдельных элементов. Они неразрывно связаны и подчиняются иерархии. Представление о сознании в философии базируется на практическом опыте.
2. Противоречивость. Философское мышление стремится к конкретике - истина может быть только одна, у нее должно быть подтверждение, которое можно проверить. Для мифа наличие противоречия не критично. Явления и предметы могут сменять друг друга или изменять свою форму, и по ходу развития сюжета эти изменения никак не объясняются.
3. Мировоззрение. Для мифологического мировоззрения характерна удовлетворенность увиденным или описанием. Философии требуются факты, подтверждающие теорию. Она рассматривает мир с позиции разума.
4. Способ познания. В мифологии способ познания - передача информации от человека к человеку без критического осмысления. В философии способов познания мира несколько: от наблюдения до эксперимента. Они направлены на получение новой информации или подтверждение уже известной на практическом опыте.
5. Генетическое родство. Мифологический взгляд на природу предполагает, что все животные произошли от одного. Философия частично подтверждает эту идею.
6. Сакрализация. Информацию, передающуюся через мифы, нельзя подвергать сомнению. Философия отвергает такой подход. Научный взгляд требует сомнения во всех постулатах и их перепроверки.
7. Поддержание традиций. Мифы способствовали укреплению ритуалов, передающихся от родителей к детям. Это замедляло развитие, разделяя историю на 2 периода: идеальное и аморальное общество.
8. Происхождение. Миф - это вымысел. Он не нуждается в обосновании. Философия - результат рационального подхода.
9. Цель. Мифы нужны для упрощения взгляда на мир. Они придавали смысл явлениям, которые в древности были необъяснимы.

Разница между философией и мифологией не противопоставляет эти отрасли друг другу. Она подчеркивает необходимость разнообразия способов познания мира и невозможность его полноценного изучения ограниченным набором методов.